7. Другие миры
– Привет, Степан, – Нийя улыбнулась, войдя в светлую комнату. Теперь она улыбалась, только приходя сюда.
– Привет, Нийя.
Паренек с курчавыми и белыми как у Нийи волосами, спрыгнул со стола, где сидел и подбежал к ней. – Мы идем гулять?
– Да, сегодня с тобой и Татьяной, Лидией и Марком.
Она дала всем им земные имена.
Словно подчеркивая, что они не дессианцы.
– Не забудь надеть дыхательную маску, – велела Нийя. – Вам еще рано выходить без нее.
– Вот еще! Я вполне себе нормально чувствую после прогулки.
– Это не обсуждается! Вы еще растете! Мой долг обеспечивать вам условия для полноценного роста. Сегодня мы идем на очистные сооружения. Есть кое-какой прогресс.
читать дальше
– Дети, осторожней! – Нийя шла первой по склизким ступеням, ведущим на край дамбы. Перила вокруг давно проржавели и не внушали доверия, а высота дамбы почти двадцать метров.
Татьяна и Лидия шли налегке, мальчики несли анализаторы воды. Как же ей было легко с ее братьями и сестрами. Они понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, особенно в тех делах, что касались учебы, экологии, помощи планете. Иногда только и прорывалось в этих серьезных маленьких человечках что-то детское. Особенно в Лидии.
И Нийя была рада этому, так как детства то у них практически не было – стремительное биологическое взросление и гипнообучение.
– Возьмите пробы воды, и определите уровень загрязнения, – предложила Нийя. – Сравните с тем, что было.
Ребята занялись работой, а Нийя прошлась по парапету дамбы. Взгляд ее остановился на дессианцах, копавшихся в земле ниже по течению реки.
Какие же они мерзкие… и грязные.
Нет, нельзя так говорить. Они… обычные люди. Она работает для них. Они все работают для них. Чтобы им стало лучше, легче. Или для Дессы?
– Нийя, смотри, уровень упал на 12 процентов, – Степан поднял к ней сияющее лицо.
Это была хорошая новость. Реальный прогресс. Очистные сооружения, обновленные землянами, эффективно справлялись с загрязнениями. Использованная поселением и заводами вода попадала в этот отстойник, фильтровалась и затем спускалась в реку через систему шлюзов.
Нийя повела детей к первому шлюзу.
«Младшим рановато еще соприкасаться с Дессой, – в который раз подумала Нийя. – Хорошо, что есть некоторая разница в возрасте. Степан и Таня – старшие. Их биологический возраст пять месяцев, но по уровню физического и ментального развития они соответствовали 14-15 летним подросткам. Затем Лидия и Марк – 6-7 лет. Остальные трое активированы совсем недавно. Они еще совсем малыши. Их развитием занимается целая команда техников, нянек, программистов, гипнологов, ученых. Но программу обучения Нийя визирует и корректирует лично.
Нельзя полностью доверить их воспитание людям. Даже научникам. Не говоря уже о прочих.
Нийя снова посмотрела на толпу, суетящуюся внизу по руслу реки.
– Я открываю? – спросил Степан.
– Сначала включи сирену, чтобы никого не смыло.
Поток воды зашумел, мелкие вихри полетели в воздух.
– Нийя, а почему они машут руками? – Лидия осторожно переступила на мокром бетоне. – Ты говорила, что они ленивые и безразличные ко всему, но посмотри… они прыгают. Они радуются?
Нийя молча смотрела вниз.
Да, похоже на то.
Что ж, так и должно быть. Наконец-то ее тактика начала давать плоды. Хоть что-то идет так, как надо.
Пора полностью сосредоточиться на атмосфере.
Процент углекислого газа снизился быстро, еще при землянах, а вот с кислородом проблема не решена до сих пор.
Его уровень стоит на месте.
***
– Вы позволите? – в комнату, где сидела Нийя и Степан заглянул Най. Лицо его было усталым. Нийя заметила, как неровно были обрезаны его ногти.
Нийя знала, что Наю трудно далась должность в Совете Дессы. Его туда ввели по настоянию землян, они увидели в нем знающего, не равнодушного и главное честного человека, работягу, – так сказал тогда Нийе Степан. Другой Степан, не ее брат, а землянин.
Остальные встретили Ная настороженно, не откровенничали с ним, не особо доверяли. Но уважали в какой-то мере. За знания и опыт.
– Сколько? – спросила она.
– Девять и два.
Она воздохнула.
Мало, слишком мало. Никто все еще не может ходить по Дессе без дыхательных масок, заправленных кислородными цилиндрами, кроме искусственных людей. Никто. Коренной перелом в сознании наступит после того, как на Дессе снова можно будет дышать. Всем. Без противогазов, масок, фильтров, дополнительного кислорода. Хотя бы недолго.
Четыре переоборудованные обогатительные фабрики нагнетали в воздух Дессы кислород.
Четыре из пятидесяти четырех имеющихся.
Только четыре владельца согласились с планами Совета Дессы.
Отобрать силой фабрики у остальных владельцев невозможно. Слишком мало сил у властей. Средств на военное противостояние нет.
Огромные подземные бункеры элиты полностью самодостаточны. Их запасы огромны. Еда, одежда, воздух, читая вода. На них, их детей, детей их детей и правнуков, запасы для челяди и охраны.
Сотрудничать, делиться хоть чем-то они были не намерены. Да, ничего не осталось от их былого могущества, и что будет дальше – не ясно. Зато сейчас у них есть то, что очень ценно. Чистый воздух, теплая одежда, вкусная еда. И неограниченное количество досуга.
И насмехаясь над потугами Совета, владельцы бункеров тоже вводили карточки и талоны. Для своих людей.
По расчетам Степана четыре имеющиеся фабрики, работая на пределе, могут выйти на нужный уровень только через 7 лет.
Это неприемлемо.
Если заработают остальные – на все уйдет полгода.
Шесть месяцев и можно дышать без масок. Выйти на улицу и дышать.
И тогда запуститься процесс глобальной очистки.
А люди поверят, что их страдания и жертвы имеют смысл. Увидят результат.
Нийя хотела в это верить.
Каждый день на всех общественных помещениях высвечивался этот самый процент кислорода и графики, которые показывали медленный, но непрестанный рост. Семь ноль одна. Семь и девять. Восемь процентов.
На восьми рост замер почти на три декады. Потом отыграл полпроцента назад. Перегретые моря Дессы остывали, позволяя живущим в них бактериям поглощать кислород.
Нийя уже почти потеряла надежду, но 8 сменилась на 8,01
8,03, 8,04. Потом резкий скачок – 8,5.
Треть вырабатываемого воздуха шла в центральное подземное убежище Дессы. Две три отдавалось планете.
Сама Нийя могла дышать атмосферой без какого-то особого дискомфорта несколько часов. Потом, вернувшись в убежище, она восстанавливала недостающий объем кислорода. Степан и Татьяна без масок еще не выходили. Их физические тела еще не до конца сформировались и рисковать им Нийя не позволяла.
Нийя мечтала об уровне кислорода хотя бы в 12-15 процентов, он позволил бы людям выходить из убежищ на несколько часов в день, выходить без защиты. Выходить, чтобы обрабатывать землю, выращивать зелень, чтобы гулять под солнцем, смотреть на небо своими глазами, а не сквозь мутное стекло маски.
Когда-нибудь потом, через несколько лет процент кислорода достигнет прежнего уровня в 21 процент. Это будет счастье. Но и 18 будет счастьем. Это вполне безопасный уровень.
Когда-нибудь.
Когда они справятся.
– Ну как сегодня?
– 9 и 2, – ответил Най.
– Четвертый день подряд, – задумчиво протянула Нийя.
– А вы знаете, что среди работников появилась новая мода – на радужные, разноцветные перчатки? И если не удается достать такие перчатки заводского производства, то люди красят обычные.
– Зачем они это делают?
– Им хочется радости, – ответил Най грустно. – Хоть какой-то.
– Ты думаешь, что люди несчастны?
– Само собой! Мы лишили их практически всего, что у них было и пока не дали ничего взамен. Олигархи плюют на правительство и живут своим собственным обособленным миром. И люди не уверены, что очищенная земля будет принадлежать тем, кто ее очистил.
– Но ведь все кислородные цилиндры для масок заправляются бесплатно! И денег как таковых нет.
– Да, но заправляют их только для того, чтобы выйти на работу. Боюсь, что если не заработают остальные заводы, то…
– Я приму меры. Лионакс против, я знаю. Но другого выхода нет.
Най вышел, пожав плечами.
– Он не верит успех, – сказал Степан.
– Я тоже, – отозвалась Нийя. – Но нужно попробовать.
Сикки Фелитан.
Один из самых разумных. Нийя верила в это. Надеялась. Они встретились в его личном убежище, которое не было связано с общественными зданиями. Полностью закрытый мир.
Она пришла одна, без оружия. Поговорить. Предложить. Узнать.
Стены, обитые дорогой тканью. Растения вдоль ниш, имитирующих окна. Теплый влажный воздух, небольшое озеро, безусловно искусственное, но от того не менее прекрасное.
Фелитан ждал ее в беседке у озера. Трава, поглощавшая искусственный свет, была мягкой, не сравнить с той, что уже росла снаружи. Нийя не рискнула пройтись по траве, слишком уж слабой была она, слишком нежной. Да никто и не ходил по траве. К беседке вела тропинка из искусно выложенных камней.
Маски на Фелитане не было. Кожа лица бледная, глаза немного воспалены. Тонкие губы сухи.
Никому не на пользу жить под землей.
– Добрый день, Нийя.
– Добрый день, сикки Фелитан, – отозвалась она. И замолчала, глядя на гладь озера. Небольшого совсем озера. Прудика. Общей площадью 30 квадратных метров.
– Хотите узнать глубину? – спросил Фелитан. – Все хотят.
– Нет, – ответила она. – Я хочу знать условия, на которых вы согласитесь передать свои заводы Совету Дессы.
– Вы так прямолинейны. Разве ваши друзья инопланетяне не научили вас дипломатии?
– Нет. Зачем мне это?
– Дипломатия? – Фелитан встал, сделал приглашающий жест к себе в беседку. – Это увлекательная игра, в которой приятно выигрывать.
– Я не хочу играть.
– Зато я хочу.
– Нет. Вы тоже не хотите. Вы хотите сохранить все то, что у вас есть. Этот бункер, воздух свой, воду… Верно?
– Да, вы не дипломат, – сказал Фелитан. – Настоящий политик не озвучивает вслух азбучные истины. И вы не правы. Я готов поделиться. Да поделиться с голодными и обобранными вами людьми. Готов поделиться с моим народом.
– Готовы? – Нийя нахмурилась. Вот так просто? Нет, тут что то иное.
– Моим народом, – повторил Фелитан. – К которому вы, милая дама, не принадлежите. Ни вы, ни ваши, так называемые, дети.
– Но это и мой народ! Я делаю все для его процветания. Для спасения! Мы все делаем. Все что можем.
– Я слежу за новостями, – сказал Фелитан. – И знаю, что один синтезатор из тех, что отдали вам земляне, используется исключительно на ваших детей. Они получают лучшее, что может предложить им Десса. По какому праву?
Нийя не смутилась. Решение было принято много декад назад и это решение было правильным.
– Они нужны Дессе, – ровно сказала она.
– А Лионакс? А Ровен, который как я знаю, раздобрел на заботе об этих существах?
– У детей Глана есть имена.
– О, да, все до одного инопланетные. Земные имена. Интересно почему? Для чего вы подчеркиваете то, что и так ясно, что они – это не мы.
– Вы тоже не мы, – сказала Нийя. – Вы – не народ Дессы.
– Нет, – согласился Фелитан. – Но я и не сикки Туранчокс. Этот кровожадный дурак ничего не видел дальше собственного носа. И своей прибыли. Мои заводы оборудованы очистными комплексами и весьма неплохими по меркам Дессы. Вы не можете этого отрицать. А сейчас все они стоят. Не приносят ни вреда, ни пользы. И это я финансировал изыскания Глана. Но он нас всех обманул.
– Обманул?
– Да, обманул. Он создал вас, вместо того чтобы найти нам новый дом. Вы должны были стать рабами. Роботами, послушно работающими на наше благо. Должны были строить дома, растить еду, прокладывать дороги. Должны были ублажать нас. Он создал вас, чтобы унизить нас всех. Показать насколько мы неполноценны, уродливы, в отличие от вас, совершенных людей.
– В чем вы видите унижение для себя, если я спасу Дессу? Нас всего восемь.
– Восемь суперлюдей, которые планируют управлять нами, несовершенными людишками, – сказал Фелитан.
– Но… никто из моих братьев и сестер не включен в Совет. Они еще дети.
– А что будет через год? Когда они достигнут зрелости?
– И какие же ваши предложения?
– Мои предложения? – переспросил Фелитан. – Насколько я помню это у вас были предложения. Я слушаю.
– Нам нужны обогатительные фабрики. Атмосфера должна быть наполнена кислородом. Это запустит экологическое обновление Дессы. И чем скорее, тем лучше.
Фелитан сложил руки на груди.
– Ваше лекарство оказалось хуже болезни, – сказал он. – В процессе спасения планеты вы уже почти добили всех людей. Я могу позаботиться о кислороде, финансировать новые очистительные технологии. Что вы там предложили? Нулевая терпимость к загрязнениям? Она будет. Мы даже готовы поделиться. Готовы кормить людей, но…– глаза его сузились и он прошипел:
– Но ты и твои ублюдки должны убраться с этой планеты. Мы возьмем власть в свои руки и установим свои законы.
– Откуда эта ненависть? – спросила Нийя спокойно. – Из-за того, что Глан нарушил ваши планы? Из-за того, что потратил ваши деньги не так, как вы хотели?
– Не понимаешь? Вы другие. Вас создали, чтобы отобрать у нас Дессу.
– Это несусветный бред. Мы хотим добра всем. Как можно отобрать то, что вам не принадлежит? То, что вы практически убили?
– Добра всем? Да ну? Ты превратила мальчишку, пойманного с помойным ведром, во врага, теперь его семья голодает, также как и все остальные, зато своих приближенных ты поставила на особое довольствие. Так что позволь мне усомниться в том, что ваши блага «для всех»!
– Вы не правы, моя цель спасти планету. Спасти людей.
– Пока вы спасаете только своих.
– Вы глубоко заблуждаетесь.
Нийя пожала плечами. Ее не задели слова сикки Фелитана. Да, она отступила от принципа равенства, но это отступление оправдано. Однозначно оправдано.
Она не сомневалась в этом ни одной секунды. После того, как приняла решение.
И она не уйдет отсюда, пока не скажет то, что хотела. Что бы там не говорил Фелитан, как бы ни выражал свою ненависть.
Она была готова к ненависти. С самого первого дня пребывания на Дессе.
– Я не буду спорить с вами, – сказала Нийя. – Я предложу. У меня есть доступ к земной технологии по очистке генетического кода. В институте Глана тщательно изучили то, что оставили нам земляне. Именно поэтому ученые и получали усиленное питание, которым вы меня попрекаете. Работа практически завершена. Технология уникальна и дает возможность проанализировать генетический код, сравнить с эталоном, исправить изменения и с вероятностью до 97 процентов вырастить здоровый эмбрион. Да, именно сейчас, сикки Фелитан, вам нет нужды делиться с кем-то своими богатствами, но кому вы все это оставите? Я знаю, что двое ваших старших детей носят маски. И это не дыхательные маски. А внуков у вас нет.
– И что? Вы заселите Дессу мутантами, способными жить без кислорода?
– Нет, технология позволит рождаться детям десиан здоровыми. Вашим детям. Внукам. Подумайте об этом. Вот, возьмите инфо кристалл. Тут подробно расписаны перспективы. Решать вам – хотите вы быть частью Дессы или нет.
Нийя протянула руку, на ладони ее лежал кристалл. Но Фелитан не взял его. Тогда она прошла мимо него и положила кристалл на лавку в беседке.
13,5, 13,7.
И дожди, дожди, дожди.
Нормы сбора мусора были уменьшены, часть вахтовых станций закрыта, вода многое делала сама, смывая и смывая накопленную грязь в реки, прогоняя ее по естественным фильтрам, по песчаным и галечным слоям. На улице ощутимо похолодало. Дождь и ветер. Не самая приятная обстановка для прогулок.
Нийя, Степан и Лидия шли по берегу реки. Степан уже дышал воздухом Дессы, но на девочке была дыхательная маска. Замеры уровня воды, уровня загрязнений, проверка глубины очистки почвы, проверка двух делянок с экспериментальными посадками. Если приживутся зерновые культуры здесь, то можно будет садить зерно и на втором континенте. Там, где уже расчищена земля под поля, проведена подготовительная работа.
8. Приключение у реки
– Сегодня наш урок экологии посвящен биосфере планеты, законам, которым должен подчиняться разумный человек, если он хочет сохранить свою среду обитания и не дать ей погибнуть раньше отведенного ей времени. Важной частью данного раздела является промышленная экология…
Микан зевнул. Вот скукота-то. Но делать нечего, приходится сидеть и слушать этот бред. Законы и прочее бла-бла. Любой закон будет законом если за его нарушения можно огрести крупные неприятности. А какие неприятности может получить владелец завода? Да, ладно, завода, взять его же ферму барсков. Все неприятности получил Микан. Это же им пришлось платить штраф за хозяина. Но, несмотря на это, Микан часто с тоской вспоминал о ферме, и главное как было здорово чувствовать себя добытчиком, кормить семью, как приятно было, когда отец трепал его по вихрам и говорил: «Ты молодчага, Микан, чтобы мы без тебя делали»… Отца он видел девять декад назад. Два месяца он был дома, успел починить кое-что, заплатить остаток долга, на который уже набежали проценты, но это был последний платеж. И Микан думал, что теперь отец останется, однако через двадцать дней он снова уехал на второй континент на очередную трехмесячную вахту.
Микан спрашивал, что он делает там, и можно ли ему с ним.
– Нет, работа слишком тяжела, это не для детей.
Они расчищали поля. Убирали мусор, потом очищали почву, для чего сначала раскидывали капсулы абсорбенты, а затем собирали их с помощью специальных машин.
Только машины постоянно ломались, и часто, чтобы выполнить норму приходилось вручную просеивать землю и собирать капсулы. Потом на поля вносили органику. Это было грязным и опасным делом. Сначала брикеты, изготовленные в Институте Глана, замачивали в чанах, потом нагревали, вымешивали, подкармливали и только потом проливали пузырящейся жижей землю.
Агрономы раз за разом высевали пробные посадки, подбирали режим полива, накрывали растения специальной пленкой, согревающей растения и защищающий их от ветра. Но пока особого эффекта не было.
Микан отправил на падд Кавини записку. Тот прочитал и утвердительно кивнул головой.
С тех пор, как сикки Фелитан и еще пятнадцать олигархов включились в программу правительства – жить стало сытнее. Всем, помимо синтезированной пайки, перепадали дополнительные рационы, из тех самых почти настоящих доземлянских продуктов, у которых был вкус.
Да и так как-то все оживилось - рационами можно было меняться, их можно было дополнительно заработать.
Сегодня они с Кевином как раз и планировали заработать дополнительную пайку. Всего и надо-то было найти три-четыре куска металла.
И Микан даже знал где его взять.
Эх, сбежать бы с экологии. Вот математика другое дело. Там все понято. Если где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыло. Ботаника воспринималась Миканом исключительно как абстрактное явление. Ни разу он не видел, чтобы что-нибудь выросло на земле, тем более то, что можно есть. Хотя деревья, которые посадили земляне, действительно растут. И трава. Ну так то деревья. И не дессианские. Вот если бы выросло что-то такое, что росло раньше… Хотя отец говорит, что шанс есть.
Еще он говорит, что шанс дожить до этого есть только у Микана и остальных детей, а у него и у ма нет, но про такое Микан думать не хочет.
– Тащи, тащи его!
– Не могу!
– Дай, я! – Микан оттолкнул Кавини и вцепился руками в край обода. Напрягся изо всех сил.
Черт! Намертво вклеено.
Вода с очистных, когда открывали шлюзы, шла не только по руслу реки. Резервуары стояли постоянно переполненные, так как дожди шли обильные. И когда происходил сброс воды, она неслась мутной волной, захватывая берега, бурясь у скал.
Это место заприметила Берта. От реки недалеко и скрытное, потому что там скалы, но если забраться выше, то обнаруживается, что до скал вода размыла целое ущелье. Стены его глиняные, покатые, вполне можно спуститься вниз.
А там… Там то и было кое-что. Два диска от колес. Это как минимум. Видно их было только тогда, когда текла вода. Она заполняла эту расщелинку и изливалась сквозь камни в реку, но потом, когда поток стихал, было видно, что внизу, эти самые диски и лежат. Потом их заволакивало глиной. Но если их вытащить и поднять наверх, а потом докатить до приемки, то, как минимум три пайки на брата можно получить. А дисков два. Может и больше. Хотя точно видно два. С Бертой-то не получится поднять, сестренка глазастая, но сил у нее нет, а вот с Кавини можно было бы и попробовать.
После школы, наскоро пообедав, они вышли на улицу. Теперь можно было ходить просто так, не дожидаясь 50 человек. Продувку отключили, воздух, который попадал с улицы в убежище, уже никому навредить не мог. Шлюз остался. Заходи, закрывай за собой одну дверь, и жди, когда автоматически откроется другая, та, что ведет на улицу. Удобно и быстро. Маски лучше свои иметь. В тамбуре висят общественные, но там – то размер не тот, то разбитые, то грязные, кто ж будет общественную маску как свою чистить? Правильно. Никто. Зато цилиндры с кислородом можно брать бесплатно и сколько хочешь. Сначала все хватали их, прям в запас, а потом привыкли, что их много и они всегда заправленные. Так что нет нужды брать лишние, и меняться ими никто не хотел. Какой дурак будет менять что-то ценное на то, дают что бесплатно?
Можно и без маски по улице ходить. Да только не далеко. Минут десять, потом голова начинает кружиться. Можно так и помереть. Правда, никто не помер еще. Можно ж в убежище вернуться. Ну а если куда далеко идти, то вот она масочка, на лице и цилиндрики с кислородом в ней, одевай и иди. Разговаривать в маске можно, динамики есть. Только расход кислорода сразу больше.
Ветер растрепал волосы, солнце жарило во всю.
Микан больше не думал, что солнце – это вредно. Наоборот, оно оказалось очень даже приятным. А у реки теперь можно и по воде походить босиком и побегать без маски. Самые отчаянные в реке даже купались. В основном старики. Купались и говорили, что, мол детство вспоминают, что они вот так раньше, давным-давно в реке полоскались.
Ну… ладно, Микан попробовал один раз, не понравилось. Мокро сильно. Дома они вытирались салфетками и вполне себе их хватало для чистоты. Ну, раз в месяц у всех талон есть на общественный душ. Дорогой талон, на него много что выменять можно.
– Давай вместе! Хватайся и тяни! – приказал Микан Кавини. Тот уцепился за диск руками рядом с Миканом и вдвоем он снова попытались вытащить диск.
Нет.
– Копать надо, – сказал Кавини.
Микан согласно кивнул.
Он заменил кислородный цилиндрик в маске и принялся откапывать диск лопаткой.
Было трудно, диск все время уходил вниз, земля втягивала его в себя, не желала отпускать, не хотела делиться.
– Ой, – вдруг сказал Кавини. – Ой-ой, ой!
Микан оглянулся.
Ноги Кавини ушли в землю выше колен. И тот испуганно махал руками, пытаясь выбраться на твердое, но это ему не удавалось.
Микан почувствовал, что и его ноги начали проваливаться в эту жадную землю. Которая не только не хотела делиться дисками, но и их норовила затащить к себе.
Мальчик вскочил на край второго диска. Из-за того, что он был плоский и занимал какую-то поверхность, вниз он не проваливался.
Микан протянул руку Кавини, но не достал до него.
Кавини же только сейчас понял, в какую беду попал. Лицо его побелело, он дергался изо всех сил.
– На, держи! – Микан протянул ему лопатку.
Так, теперь нужно помочь выбраться Кавини из трясины. Они возились в грязи, боролись с этой черной жижей, затягивающей все, что попадало на поверхность вниз, забыв обо всем.
Наконец Кавини тоже смог уместиться на диске, который они хотели вытащить.
Черт с ним с дисками и пайками.
Надо вылезти и рассказать кому-то из взрослых. И тогда может быть за хорошее место им что-нибудь и дадут. Не пайку, нет, может четвертинку…
– Лезь вверх, – сказал Микан.
– Как?
–На спину мне залазь, дебил, и потом наверх.
– Не достану!
Кавини явно не хотел покидать диск и соприкасаться с землей.
– Ты меня не удержишь!
– Удержу, лезь.
Микан пощупал плечо друга. Тонкое, худое. Разулся. Грубыми сапогами вставать на это жалкое плечо было немыслимо. Вышвырнул сапоги наверх.
– Наклонись, – буркнул Микан.
Придерживаясь за стену он забрался Кавини на спину, встал на плечи. Вытянул руку. Поднял голову и понял, что до края немного не дотягивает.
Подпрыгнуть?
Микан посмотрел вниз.
Кавини стоял на расставленных по краям диска ногах. Видно было, что они дрожат. От напряжения, страха, тяжести.
Микан сунул левый кулак в глиняный откос. Глубже, глубже, ища подобие опоры.
Чуть напружинил ноги и толкнулся телом вверх, старясь закинуть одну ногу на край откоса.
Это почти удалось.
Нога пропахала борозду по краю, Микан, опираясь на левую руку, пихнул себя ногами вперед, вверх.
В итоге он распластался на откосе, дергаясь и извиваясь в липкой груди, стараясь не сползти головой вниз на Кавини, на этот диск, в грязь.
Какой-то миг казалось, что он выберется.
Но руки скользили и скользили не находя опоры и сила тяжести неумолимо тащила его вниз.
Внезапно он почувствовал, что его кто-то схватил за ногу.
У Кавини под маской лицо стало совсем белое. Он то видел, кто там Микана сцапал. Видать кто-то из взрослых. Пропало место и награды не дадут, это как пить дать, ну что ж, лучше так, чем тут подохнуть.
Неизвестная сила тащила Микана вверх, и через пару секунд он уже встал на ноги, весь в грязи и глине.
– Это опасно, мальчик. То, что вы делаете – опасно!
Микан пробурчал что-то неразборчиво, отер лицо и глянул наконец на своего спасителя.
Дитя Глана.
Не та стерва. Парень. Такой же, как та. С белыми курчавыми волосами. Без маски, в относительно чистой одежде.
– Тебе-то что?
Глановец пожал плечами.
– Я проверял объем сброса воды со шлюзов. Есть опасность для вашего убежища. Увидел вас. Как вы спустились. И не увидел, как вы выбрались. Потом сапоги твои полетели.
Юноша взглянул на обувь, сиротливо валяющуюся в грязи, и перевел взгляд на босые ноги Микана.
– Ты обуйся. Тебе же холодно.
Микан и сам так думал. Он подобрал сапоги.
– Вот я и решил помочь, – закончил объяснение глановец.
– А… да. Спасибо, – сказал Микан. – Там еще Кавини. Его надо тоже вытащить.
– Конечно, нужно, – согласился юноша. – У тебя есть веревка или палка?
– А чё не видать, что нет? – огрызнулся Микан.
Глановец внимательно посмотрел на мальчика.
– Да, ты прав. Но у меня тоже ничего нет. А воду начнут скидывать минуты через три. И тогда эта яма наполниться до краев. Твой друг умеет плавать?
– Не знаю, – сказал Микан.
– Есть способ, – сказал парень. – Сними куртку, будешь держать ее. Я спущу тебя вниз, твой друг ухватится тоже за куртку и я вас обоих вытащу.
Взревели сирены, предупреждающие о сбросе воды.
Микан поставил сапоги на землю, путаясь в застежках, стянул через голову куртку. Лег на живот, и пополз снова вниз, к Кавини. Почувствовал, как на его щиколотках замкнулись стальные браслеты.
А вдруг бросит? Посмотрел, кого вытащил и решил, зачем ему с ними возиться? Микан ему еще и нахамил. Он же не знал… Сейчас разожмет руки и все. Водой зальет…
– Цепляйся, – крикнул Микан Кавини. – Есть! Тащи обратно!
В другое время Кавини может быть и не смог бы удержаться за скользкие грязные рукава куртки. Но не тогда, когда выли сирены и эта ткань была единственной преградой, которая отделяла его от смерти. Он выдержал.
Выдержал.
Он. Но не рукав куртки. Микана почти вытянули обратно, когда Кавини улетел вниз вместе с рукавом.
Вокруг уже текли струйки. Они набирали силу, стремясь излиться вниз, в яму. Микан понял, что его может унести потоком воды, встал и, поднимая ноги повыше, отошел от ямы. Успел еще свои сапоги схватить, те тоже видать вообразили себя парусными фрегатами и отправились в путь.
Фрегаты… про них Микан три дня назад узнал на уроке истории. Сказки ясное дело. Но красивые.
Вот бы еще бы уши заткнуть, чтобы не слышать, как Кавини орет.
Глановец спрыгнул в яму.
Сам!
Совсем опсихел!
Вода текла и текла, она еще не наполнила яму до краев, но это только вопрос времени. Хотя и так там Кавини с головой накрыло. Три минуты. Пять. Семь.
Поток стал ослабевать, успокоился. Вода так и не дошла до края, журчала, изливаясь между камнями в реку.
Если Кавини удалось удержаться на поверхности воды, то…. Нет, все равно маску ему всю замочило и цилиндры отказали. Но если вылезет, то может быть можно будет добежать до убежища. У него в маске совсем свежий цилиндрик, и можно дышать по очереди.
Микан заставил себя подойти к краю ямы, заглянуть вниз.
Головы глановца видно не было. Он стоял под водой с поднятыми вверх руками, а в руках сжался Кавини. Маска его была вполне себе сухой.
Вода спадала, вот открылась голова глановца, волосы на ней уже не были белыми, потом плечи, торс.
Затем глановец подкинул Кавини вверх, и мальчик шлепнулся в мягкую грязь. Сел и заревел.
Микан смотрел на глановца. Тот скрестил руки на груди, как-то напрягся и опа – стоял рядом с ними.
Телепортировал? Или прыгнул так быстро, что Микан не успел заметить?
Микан натянул свои сапоги, выдернул из рук Кавини рукав своей куртки, повезло, что не потерялась, мать пришьет, как нечего делать.
– Пойдемте, – сказал, как ни в чем не бывало, парень. Вы, наверное, замерзли. Да и отмыться не помешает.
***
Дверь за его спиной закрылась с тихим шипением. Ровен вдохнул общественный воздух. Да, разница колоссальная. Чем они дышали эти два часа? Кажется, смесь называлась «Горный хрусталь». Даже не верится, что воздух может быть таким. Невесомым. Легким, прозрачным, абсолютно чистым. Он кашлял минут пять, пока легкие привыкали к этой неожиданной роскоши. Да и остальные члены их группы тоже покашливали. Это означало, что все же не всегда в убежище сикки Локана в системе циркулирует «Горный хрусталь». Элитная смесь подана по особому случаю.
Он сделает то, о чем его попросил сикки Локан. Взорвет синтезаторы еды. За это он получит две комнаты в Локановском убежище, медицинскую помощь, вкусную еду и уход.
Дополнительным питанием синдром Рито победить не удалось. Две его девочки умерли вчера. Близнецы. Они пришли в мир вместе и ушли тоже вместе. Две ничего не значащие жизни в этом мире.
Он не нашел лечения. Ни для них, ни для себя. Мару оставила их еще до прилета землян. Сгорела за три декады.
Ему тоже недолго осталось. Мир не пощадил, ни ее, ни девочек, ни его, так с чего он должен заботиться о ком-то еще кроме себя?
Он не собирается загибаться от рака легких на койке общественной больнице. Хотя бы несколько последних декад он проведет в относительном комфорте. Питаясь нормально и дыша воздухом, за который не надо разгребать метровые пласты грязи.
Лично он, Ровен никогда ничего не портил, даже бумажный фантик на улице не бросал, не плюнул ни разу на общественный тротуар. И что? Это помогло ему? Он всегда работал для других, искал лекарство от болезней, но что получил в итоге? Смерть семьи и свою собственную – в очень скором времени.
Теперь ему все равно.
Мариэль и Тинеа умерли, так почему должны жить другие?
Разве ради него, ради них хоть кто-нибудь, когда-нибудь пошевелил хотя бы одним пальцем? Все, что он имеет - он заработал сам. Когда другие шлялись по вечеринкам - он вкалывал. Верил, что сможет принести пользу людям. Миру.
А мир становился все гаже и гаже.
И в этом не было его вины.
Вины его жены, девочек.
Казалось бы прилетели инопланетяне и стараются им помочь, но стало ли лучше? Нет… Ради еды для девочек он активировал стазис-камеры. Хотя одной искусственной жизни было, на его взгляд, более чем достаточно для Дессы. Теперь их восемь. А ему все равно. Все равно. Хоть восемьдесят восемь.
Для него все кончилось. Жизнь, борьба, все. Пусть другие делают, что хотят. Теплая кровать, вкусная еда, воздух, фильмы об иных мирах, инъекции далана – вот и все, что ему осталось. И ради этих нескольких месяцев безбедного существования он сделает то, о чем попросил Локан.
Сикки Локан прав. Есть только здесь и сейчас.
Наследники у Локана есть. И в том, что они существуют, заслуги Ровена неоспоримы.
Сикки Локан долго выбирал мать для своих детей. Тогда-то Ровен ему пригодился первый раз – тестировал без устали претенденток на наличие генетических аномалий. Отбирал тех, чья яйцеклетка была достойной того, чтобы ее оплодотворили элитной спермой. Спермой, замороженной, когда Локану было 17 – на пике физического здоровья человека все 17 лет питавшегося экологически чистой едой и дышавшего свежайшим воздухом.
Такая предусмотрительность увенчалась успехом. У сикки Локана четверо детей. Старший сын, дочь, и двое младших погодков. Отличные дети. Здоровые, воспитанные и образованные. Он не для того их растил, чтобы они горбатились как все на сельскохозяйственных фермах и фабриках по переработке мусора. И это еще если эти фермы будут запущены, а не являются плодом воображения Нийи.
Так-то вот, пусть сикки Фелитан локти кусает, когда у него еще наследники будут, а у сикки Локана они уже есть! И дети Локана должны быть лидерами. Вести дессиан за собой. В идеале для переселения на новую планету. Хотя бы временно. Пока дети Глана не расчищают Дессу, не приводят ее в порядок, не делают то, ради чего их создавали. На деньги Локана. В том числе.
Центр послушания – это требование Локана. Он уже тогда видел на 40 лет вперед, понимал, что нельзя создавать кого-то лучше тебя самого, и не побеспокоиться о контроле над своим творением.
«Интересно, дети Локана тоже имеют центр послушания?» – мысль возникла внезапно. Странная, пугающая мысль.
Это искусственные люди должны были рыться в помойках, расчищать завалы, а не замученные дессиане, которым еду дают по норме, установленной теми, кому было предназначено быть рабами.
Так что Нийя со своими очистителями генетического когда ни Локану, ни его детям не нужна. А нужна ему и им власть.
Власть не отдают. Ее можно только забрать.
Ровену все равно – Локан, его дети, Туранчокс, земляне – пусть делают, что хотят.
Сейчас важно одно – рассовать по синтезирующим установкам взрывчатку. Отлично выделанную, пластичную, практически невесомую взрывчатку.
Локан в установленный час пошлет сигнал, детонирующий пакеты и все, можно сказать, дело сделано.
Ровен получает место в бункере Локана, а Локан получает власть.
– Привет, Степан, – Нийя улыбнулась, войдя в светлую комнату. Теперь она улыбалась, только приходя сюда.
– Привет, Нийя.
Паренек с курчавыми и белыми как у Нийи волосами, спрыгнул со стола, где сидел и подбежал к ней. – Мы идем гулять?
– Да, сегодня с тобой и Татьяной, Лидией и Марком.
Она дала всем им земные имена.
Словно подчеркивая, что они не дессианцы.
– Не забудь надеть дыхательную маску, – велела Нийя. – Вам еще рано выходить без нее.
– Вот еще! Я вполне себе нормально чувствую после прогулки.
– Это не обсуждается! Вы еще растете! Мой долг обеспечивать вам условия для полноценного роста. Сегодня мы идем на очистные сооружения. Есть кое-какой прогресс.
читать дальше
– Дети, осторожней! – Нийя шла первой по склизким ступеням, ведущим на край дамбы. Перила вокруг давно проржавели и не внушали доверия, а высота дамбы почти двадцать метров.
Татьяна и Лидия шли налегке, мальчики несли анализаторы воды. Как же ей было легко с ее братьями и сестрами. Они понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, особенно в тех делах, что касались учебы, экологии, помощи планете. Иногда только и прорывалось в этих серьезных маленьких человечках что-то детское. Особенно в Лидии.
И Нийя была рада этому, так как детства то у них практически не было – стремительное биологическое взросление и гипнообучение.
– Возьмите пробы воды, и определите уровень загрязнения, – предложила Нийя. – Сравните с тем, что было.
Ребята занялись работой, а Нийя прошлась по парапету дамбы. Взгляд ее остановился на дессианцах, копавшихся в земле ниже по течению реки.
Какие же они мерзкие… и грязные.
Нет, нельзя так говорить. Они… обычные люди. Она работает для них. Они все работают для них. Чтобы им стало лучше, легче. Или для Дессы?
– Нийя, смотри, уровень упал на 12 процентов, – Степан поднял к ней сияющее лицо.
Это была хорошая новость. Реальный прогресс. Очистные сооружения, обновленные землянами, эффективно справлялись с загрязнениями. Использованная поселением и заводами вода попадала в этот отстойник, фильтровалась и затем спускалась в реку через систему шлюзов.
Нийя повела детей к первому шлюзу.
«Младшим рановато еще соприкасаться с Дессой, – в который раз подумала Нийя. – Хорошо, что есть некоторая разница в возрасте. Степан и Таня – старшие. Их биологический возраст пять месяцев, но по уровню физического и ментального развития они соответствовали 14-15 летним подросткам. Затем Лидия и Марк – 6-7 лет. Остальные трое активированы совсем недавно. Они еще совсем малыши. Их развитием занимается целая команда техников, нянек, программистов, гипнологов, ученых. Но программу обучения Нийя визирует и корректирует лично.
Нельзя полностью доверить их воспитание людям. Даже научникам. Не говоря уже о прочих.
Нийя снова посмотрела на толпу, суетящуюся внизу по руслу реки.
– Я открываю? – спросил Степан.
– Сначала включи сирену, чтобы никого не смыло.
Поток воды зашумел, мелкие вихри полетели в воздух.
– Нийя, а почему они машут руками? – Лидия осторожно переступила на мокром бетоне. – Ты говорила, что они ленивые и безразличные ко всему, но посмотри… они прыгают. Они радуются?
Нийя молча смотрела вниз.
Да, похоже на то.
Что ж, так и должно быть. Наконец-то ее тактика начала давать плоды. Хоть что-то идет так, как надо.
Пора полностью сосредоточиться на атмосфере.
Процент углекислого газа снизился быстро, еще при землянах, а вот с кислородом проблема не решена до сих пор.
Его уровень стоит на месте.
***
– Вы позволите? – в комнату, где сидела Нийя и Степан заглянул Най. Лицо его было усталым. Нийя заметила, как неровно были обрезаны его ногти.
Нийя знала, что Наю трудно далась должность в Совете Дессы. Его туда ввели по настоянию землян, они увидели в нем знающего, не равнодушного и главное честного человека, работягу, – так сказал тогда Нийе Степан. Другой Степан, не ее брат, а землянин.
Остальные встретили Ная настороженно, не откровенничали с ним, не особо доверяли. Но уважали в какой-то мере. За знания и опыт.
– Сколько? – спросила она.
– Девять и два.
Она воздохнула.
Мало, слишком мало. Никто все еще не может ходить по Дессе без дыхательных масок, заправленных кислородными цилиндрами, кроме искусственных людей. Никто. Коренной перелом в сознании наступит после того, как на Дессе снова можно будет дышать. Всем. Без противогазов, масок, фильтров, дополнительного кислорода. Хотя бы недолго.
Четыре переоборудованные обогатительные фабрики нагнетали в воздух Дессы кислород.
Четыре из пятидесяти четырех имеющихся.
Только четыре владельца согласились с планами Совета Дессы.
Отобрать силой фабрики у остальных владельцев невозможно. Слишком мало сил у властей. Средств на военное противостояние нет.
Огромные подземные бункеры элиты полностью самодостаточны. Их запасы огромны. Еда, одежда, воздух, читая вода. На них, их детей, детей их детей и правнуков, запасы для челяди и охраны.
Сотрудничать, делиться хоть чем-то они были не намерены. Да, ничего не осталось от их былого могущества, и что будет дальше – не ясно. Зато сейчас у них есть то, что очень ценно. Чистый воздух, теплая одежда, вкусная еда. И неограниченное количество досуга.
И насмехаясь над потугами Совета, владельцы бункеров тоже вводили карточки и талоны. Для своих людей.
По расчетам Степана четыре имеющиеся фабрики, работая на пределе, могут выйти на нужный уровень только через 7 лет.
Это неприемлемо.
Если заработают остальные – на все уйдет полгода.
Шесть месяцев и можно дышать без масок. Выйти на улицу и дышать.
И тогда запуститься процесс глобальной очистки.
А люди поверят, что их страдания и жертвы имеют смысл. Увидят результат.
Нийя хотела в это верить.
Каждый день на всех общественных помещениях высвечивался этот самый процент кислорода и графики, которые показывали медленный, но непрестанный рост. Семь ноль одна. Семь и девять. Восемь процентов.
На восьми рост замер почти на три декады. Потом отыграл полпроцента назад. Перегретые моря Дессы остывали, позволяя живущим в них бактериям поглощать кислород.
Нийя уже почти потеряла надежду, но 8 сменилась на 8,01
8,03, 8,04. Потом резкий скачок – 8,5.
Треть вырабатываемого воздуха шла в центральное подземное убежище Дессы. Две три отдавалось планете.
Сама Нийя могла дышать атмосферой без какого-то особого дискомфорта несколько часов. Потом, вернувшись в убежище, она восстанавливала недостающий объем кислорода. Степан и Татьяна без масок еще не выходили. Их физические тела еще не до конца сформировались и рисковать им Нийя не позволяла.
Нийя мечтала об уровне кислорода хотя бы в 12-15 процентов, он позволил бы людям выходить из убежищ на несколько часов в день, выходить без защиты. Выходить, чтобы обрабатывать землю, выращивать зелень, чтобы гулять под солнцем, смотреть на небо своими глазами, а не сквозь мутное стекло маски.
Когда-нибудь потом, через несколько лет процент кислорода достигнет прежнего уровня в 21 процент. Это будет счастье. Но и 18 будет счастьем. Это вполне безопасный уровень.
Когда-нибудь.
Когда они справятся.
– Ну как сегодня?
– 9 и 2, – ответил Най.
– Четвертый день подряд, – задумчиво протянула Нийя.
– А вы знаете, что среди работников появилась новая мода – на радужные, разноцветные перчатки? И если не удается достать такие перчатки заводского производства, то люди красят обычные.
– Зачем они это делают?
– Им хочется радости, – ответил Най грустно. – Хоть какой-то.
– Ты думаешь, что люди несчастны?
– Само собой! Мы лишили их практически всего, что у них было и пока не дали ничего взамен. Олигархи плюют на правительство и живут своим собственным обособленным миром. И люди не уверены, что очищенная земля будет принадлежать тем, кто ее очистил.
– Но ведь все кислородные цилиндры для масок заправляются бесплатно! И денег как таковых нет.
– Да, но заправляют их только для того, чтобы выйти на работу. Боюсь, что если не заработают остальные заводы, то…
– Я приму меры. Лионакс против, я знаю. Но другого выхода нет.
Най вышел, пожав плечами.
– Он не верит успех, – сказал Степан.
– Я тоже, – отозвалась Нийя. – Но нужно попробовать.
Сикки Фелитан.
Один из самых разумных. Нийя верила в это. Надеялась. Они встретились в его личном убежище, которое не было связано с общественными зданиями. Полностью закрытый мир.
Она пришла одна, без оружия. Поговорить. Предложить. Узнать.
Стены, обитые дорогой тканью. Растения вдоль ниш, имитирующих окна. Теплый влажный воздух, небольшое озеро, безусловно искусственное, но от того не менее прекрасное.
Фелитан ждал ее в беседке у озера. Трава, поглощавшая искусственный свет, была мягкой, не сравнить с той, что уже росла снаружи. Нийя не рискнула пройтись по траве, слишком уж слабой была она, слишком нежной. Да никто и не ходил по траве. К беседке вела тропинка из искусно выложенных камней.
Маски на Фелитане не было. Кожа лица бледная, глаза немного воспалены. Тонкие губы сухи.
Никому не на пользу жить под землей.
– Добрый день, Нийя.
– Добрый день, сикки Фелитан, – отозвалась она. И замолчала, глядя на гладь озера. Небольшого совсем озера. Прудика. Общей площадью 30 квадратных метров.
– Хотите узнать глубину? – спросил Фелитан. – Все хотят.
– Нет, – ответила она. – Я хочу знать условия, на которых вы согласитесь передать свои заводы Совету Дессы.
– Вы так прямолинейны. Разве ваши друзья инопланетяне не научили вас дипломатии?
– Нет. Зачем мне это?
– Дипломатия? – Фелитан встал, сделал приглашающий жест к себе в беседку. – Это увлекательная игра, в которой приятно выигрывать.
– Я не хочу играть.
– Зато я хочу.
– Нет. Вы тоже не хотите. Вы хотите сохранить все то, что у вас есть. Этот бункер, воздух свой, воду… Верно?
– Да, вы не дипломат, – сказал Фелитан. – Настоящий политик не озвучивает вслух азбучные истины. И вы не правы. Я готов поделиться. Да поделиться с голодными и обобранными вами людьми. Готов поделиться с моим народом.
– Готовы? – Нийя нахмурилась. Вот так просто? Нет, тут что то иное.
– Моим народом, – повторил Фелитан. – К которому вы, милая дама, не принадлежите. Ни вы, ни ваши, так называемые, дети.
– Но это и мой народ! Я делаю все для его процветания. Для спасения! Мы все делаем. Все что можем.
– Я слежу за новостями, – сказал Фелитан. – И знаю, что один синтезатор из тех, что отдали вам земляне, используется исключительно на ваших детей. Они получают лучшее, что может предложить им Десса. По какому праву?
Нийя не смутилась. Решение было принято много декад назад и это решение было правильным.
– Они нужны Дессе, – ровно сказала она.
– А Лионакс? А Ровен, который как я знаю, раздобрел на заботе об этих существах?
– У детей Глана есть имена.
– О, да, все до одного инопланетные. Земные имена. Интересно почему? Для чего вы подчеркиваете то, что и так ясно, что они – это не мы.
– Вы тоже не мы, – сказала Нийя. – Вы – не народ Дессы.
– Нет, – согласился Фелитан. – Но я и не сикки Туранчокс. Этот кровожадный дурак ничего не видел дальше собственного носа. И своей прибыли. Мои заводы оборудованы очистными комплексами и весьма неплохими по меркам Дессы. Вы не можете этого отрицать. А сейчас все они стоят. Не приносят ни вреда, ни пользы. И это я финансировал изыскания Глана. Но он нас всех обманул.
– Обманул?
– Да, обманул. Он создал вас, вместо того чтобы найти нам новый дом. Вы должны были стать рабами. Роботами, послушно работающими на наше благо. Должны были строить дома, растить еду, прокладывать дороги. Должны были ублажать нас. Он создал вас, чтобы унизить нас всех. Показать насколько мы неполноценны, уродливы, в отличие от вас, совершенных людей.
– В чем вы видите унижение для себя, если я спасу Дессу? Нас всего восемь.
– Восемь суперлюдей, которые планируют управлять нами, несовершенными людишками, – сказал Фелитан.
– Но… никто из моих братьев и сестер не включен в Совет. Они еще дети.
– А что будет через год? Когда они достигнут зрелости?
– И какие же ваши предложения?
– Мои предложения? – переспросил Фелитан. – Насколько я помню это у вас были предложения. Я слушаю.
– Нам нужны обогатительные фабрики. Атмосфера должна быть наполнена кислородом. Это запустит экологическое обновление Дессы. И чем скорее, тем лучше.
Фелитан сложил руки на груди.
– Ваше лекарство оказалось хуже болезни, – сказал он. – В процессе спасения планеты вы уже почти добили всех людей. Я могу позаботиться о кислороде, финансировать новые очистительные технологии. Что вы там предложили? Нулевая терпимость к загрязнениям? Она будет. Мы даже готовы поделиться. Готовы кормить людей, но…– глаза его сузились и он прошипел:
– Но ты и твои ублюдки должны убраться с этой планеты. Мы возьмем власть в свои руки и установим свои законы.
– Откуда эта ненависть? – спросила Нийя спокойно. – Из-за того, что Глан нарушил ваши планы? Из-за того, что потратил ваши деньги не так, как вы хотели?
– Не понимаешь? Вы другие. Вас создали, чтобы отобрать у нас Дессу.
– Это несусветный бред. Мы хотим добра всем. Как можно отобрать то, что вам не принадлежит? То, что вы практически убили?
– Добра всем? Да ну? Ты превратила мальчишку, пойманного с помойным ведром, во врага, теперь его семья голодает, также как и все остальные, зато своих приближенных ты поставила на особое довольствие. Так что позволь мне усомниться в том, что ваши блага «для всех»!
– Вы не правы, моя цель спасти планету. Спасти людей.
– Пока вы спасаете только своих.
– Вы глубоко заблуждаетесь.
Нийя пожала плечами. Ее не задели слова сикки Фелитана. Да, она отступила от принципа равенства, но это отступление оправдано. Однозначно оправдано.
Она не сомневалась в этом ни одной секунды. После того, как приняла решение.
И она не уйдет отсюда, пока не скажет то, что хотела. Что бы там не говорил Фелитан, как бы ни выражал свою ненависть.
Она была готова к ненависти. С самого первого дня пребывания на Дессе.
– Я не буду спорить с вами, – сказала Нийя. – Я предложу. У меня есть доступ к земной технологии по очистке генетического кода. В институте Глана тщательно изучили то, что оставили нам земляне. Именно поэтому ученые и получали усиленное питание, которым вы меня попрекаете. Работа практически завершена. Технология уникальна и дает возможность проанализировать генетический код, сравнить с эталоном, исправить изменения и с вероятностью до 97 процентов вырастить здоровый эмбрион. Да, именно сейчас, сикки Фелитан, вам нет нужды делиться с кем-то своими богатствами, но кому вы все это оставите? Я знаю, что двое ваших старших детей носят маски. И это не дыхательные маски. А внуков у вас нет.
– И что? Вы заселите Дессу мутантами, способными жить без кислорода?
– Нет, технология позволит рождаться детям десиан здоровыми. Вашим детям. Внукам. Подумайте об этом. Вот, возьмите инфо кристалл. Тут подробно расписаны перспективы. Решать вам – хотите вы быть частью Дессы или нет.
Нийя протянула руку, на ладони ее лежал кристалл. Но Фелитан не взял его. Тогда она прошла мимо него и положила кристалл на лавку в беседке.
13,5, 13,7.
И дожди, дожди, дожди.
Нормы сбора мусора были уменьшены, часть вахтовых станций закрыта, вода многое делала сама, смывая и смывая накопленную грязь в реки, прогоняя ее по естественным фильтрам, по песчаным и галечным слоям. На улице ощутимо похолодало. Дождь и ветер. Не самая приятная обстановка для прогулок.
Нийя, Степан и Лидия шли по берегу реки. Степан уже дышал воздухом Дессы, но на девочке была дыхательная маска. Замеры уровня воды, уровня загрязнений, проверка глубины очистки почвы, проверка двух делянок с экспериментальными посадками. Если приживутся зерновые культуры здесь, то можно будет садить зерно и на втором континенте. Там, где уже расчищена земля под поля, проведена подготовительная работа.
8. Приключение у реки
– Сегодня наш урок экологии посвящен биосфере планеты, законам, которым должен подчиняться разумный человек, если он хочет сохранить свою среду обитания и не дать ей погибнуть раньше отведенного ей времени. Важной частью данного раздела является промышленная экология…
Микан зевнул. Вот скукота-то. Но делать нечего, приходится сидеть и слушать этот бред. Законы и прочее бла-бла. Любой закон будет законом если за его нарушения можно огрести крупные неприятности. А какие неприятности может получить владелец завода? Да, ладно, завода, взять его же ферму барсков. Все неприятности получил Микан. Это же им пришлось платить штраф за хозяина. Но, несмотря на это, Микан часто с тоской вспоминал о ферме, и главное как было здорово чувствовать себя добытчиком, кормить семью, как приятно было, когда отец трепал его по вихрам и говорил: «Ты молодчага, Микан, чтобы мы без тебя делали»… Отца он видел девять декад назад. Два месяца он был дома, успел починить кое-что, заплатить остаток долга, на который уже набежали проценты, но это был последний платеж. И Микан думал, что теперь отец останется, однако через двадцать дней он снова уехал на второй континент на очередную трехмесячную вахту.
Микан спрашивал, что он делает там, и можно ли ему с ним.
– Нет, работа слишком тяжела, это не для детей.
Они расчищали поля. Убирали мусор, потом очищали почву, для чего сначала раскидывали капсулы абсорбенты, а затем собирали их с помощью специальных машин.
Только машины постоянно ломались, и часто, чтобы выполнить норму приходилось вручную просеивать землю и собирать капсулы. Потом на поля вносили органику. Это было грязным и опасным делом. Сначала брикеты, изготовленные в Институте Глана, замачивали в чанах, потом нагревали, вымешивали, подкармливали и только потом проливали пузырящейся жижей землю.
Агрономы раз за разом высевали пробные посадки, подбирали режим полива, накрывали растения специальной пленкой, согревающей растения и защищающий их от ветра. Но пока особого эффекта не было.
Микан отправил на падд Кавини записку. Тот прочитал и утвердительно кивнул головой.
С тех пор, как сикки Фелитан и еще пятнадцать олигархов включились в программу правительства – жить стало сытнее. Всем, помимо синтезированной пайки, перепадали дополнительные рационы, из тех самых почти настоящих доземлянских продуктов, у которых был вкус.
Да и так как-то все оживилось - рационами можно было меняться, их можно было дополнительно заработать.
Сегодня они с Кевином как раз и планировали заработать дополнительную пайку. Всего и надо-то было найти три-четыре куска металла.
И Микан даже знал где его взять.
Эх, сбежать бы с экологии. Вот математика другое дело. Там все понято. Если где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыло. Ботаника воспринималась Миканом исключительно как абстрактное явление. Ни разу он не видел, чтобы что-нибудь выросло на земле, тем более то, что можно есть. Хотя деревья, которые посадили земляне, действительно растут. И трава. Ну так то деревья. И не дессианские. Вот если бы выросло что-то такое, что росло раньше… Хотя отец говорит, что шанс есть.
Еще он говорит, что шанс дожить до этого есть только у Микана и остальных детей, а у него и у ма нет, но про такое Микан думать не хочет.
– Тащи, тащи его!
– Не могу!
– Дай, я! – Микан оттолкнул Кавини и вцепился руками в край обода. Напрягся изо всех сил.
Черт! Намертво вклеено.
Вода с очистных, когда открывали шлюзы, шла не только по руслу реки. Резервуары стояли постоянно переполненные, так как дожди шли обильные. И когда происходил сброс воды, она неслась мутной волной, захватывая берега, бурясь у скал.
Это место заприметила Берта. От реки недалеко и скрытное, потому что там скалы, но если забраться выше, то обнаруживается, что до скал вода размыла целое ущелье. Стены его глиняные, покатые, вполне можно спуститься вниз.
А там… Там то и было кое-что. Два диска от колес. Это как минимум. Видно их было только тогда, когда текла вода. Она заполняла эту расщелинку и изливалась сквозь камни в реку, но потом, когда поток стихал, было видно, что внизу, эти самые диски и лежат. Потом их заволакивало глиной. Но если их вытащить и поднять наверх, а потом докатить до приемки, то, как минимум три пайки на брата можно получить. А дисков два. Может и больше. Хотя точно видно два. С Бертой-то не получится поднять, сестренка глазастая, но сил у нее нет, а вот с Кавини можно было бы и попробовать.
После школы, наскоро пообедав, они вышли на улицу. Теперь можно было ходить просто так, не дожидаясь 50 человек. Продувку отключили, воздух, который попадал с улицы в убежище, уже никому навредить не мог. Шлюз остался. Заходи, закрывай за собой одну дверь, и жди, когда автоматически откроется другая, та, что ведет на улицу. Удобно и быстро. Маски лучше свои иметь. В тамбуре висят общественные, но там – то размер не тот, то разбитые, то грязные, кто ж будет общественную маску как свою чистить? Правильно. Никто. Зато цилиндры с кислородом можно брать бесплатно и сколько хочешь. Сначала все хватали их, прям в запас, а потом привыкли, что их много и они всегда заправленные. Так что нет нужды брать лишние, и меняться ими никто не хотел. Какой дурак будет менять что-то ценное на то, дают что бесплатно?
Можно и без маски по улице ходить. Да только не далеко. Минут десять, потом голова начинает кружиться. Можно так и помереть. Правда, никто не помер еще. Можно ж в убежище вернуться. Ну а если куда далеко идти, то вот она масочка, на лице и цилиндрики с кислородом в ней, одевай и иди. Разговаривать в маске можно, динамики есть. Только расход кислорода сразу больше.
Ветер растрепал волосы, солнце жарило во всю.
Микан больше не думал, что солнце – это вредно. Наоборот, оно оказалось очень даже приятным. А у реки теперь можно и по воде походить босиком и побегать без маски. Самые отчаянные в реке даже купались. В основном старики. Купались и говорили, что, мол детство вспоминают, что они вот так раньше, давным-давно в реке полоскались.
Ну… ладно, Микан попробовал один раз, не понравилось. Мокро сильно. Дома они вытирались салфетками и вполне себе их хватало для чистоты. Ну, раз в месяц у всех талон есть на общественный душ. Дорогой талон, на него много что выменять можно.
– Давай вместе! Хватайся и тяни! – приказал Микан Кавини. Тот уцепился за диск руками рядом с Миканом и вдвоем он снова попытались вытащить диск.
Нет.
– Копать надо, – сказал Кавини.
Микан согласно кивнул.
Он заменил кислородный цилиндрик в маске и принялся откапывать диск лопаткой.
Было трудно, диск все время уходил вниз, земля втягивала его в себя, не желала отпускать, не хотела делиться.
– Ой, – вдруг сказал Кавини. – Ой-ой, ой!
Микан оглянулся.
Ноги Кавини ушли в землю выше колен. И тот испуганно махал руками, пытаясь выбраться на твердое, но это ему не удавалось.
Микан почувствовал, что и его ноги начали проваливаться в эту жадную землю. Которая не только не хотела делиться дисками, но и их норовила затащить к себе.
Мальчик вскочил на край второго диска. Из-за того, что он был плоский и занимал какую-то поверхность, вниз он не проваливался.
Микан протянул руку Кавини, но не достал до него.
Кавини же только сейчас понял, в какую беду попал. Лицо его побелело, он дергался изо всех сил.
– На, держи! – Микан протянул ему лопатку.
Так, теперь нужно помочь выбраться Кавини из трясины. Они возились в грязи, боролись с этой черной жижей, затягивающей все, что попадало на поверхность вниз, забыв обо всем.
Наконец Кавини тоже смог уместиться на диске, который они хотели вытащить.
Черт с ним с дисками и пайками.
Надо вылезти и рассказать кому-то из взрослых. И тогда может быть за хорошее место им что-нибудь и дадут. Не пайку, нет, может четвертинку…
– Лезь вверх, – сказал Микан.
– Как?
–На спину мне залазь, дебил, и потом наверх.
– Не достану!
Кавини явно не хотел покидать диск и соприкасаться с землей.
– Ты меня не удержишь!
– Удержу, лезь.
Микан пощупал плечо друга. Тонкое, худое. Разулся. Грубыми сапогами вставать на это жалкое плечо было немыслимо. Вышвырнул сапоги наверх.
– Наклонись, – буркнул Микан.
Придерживаясь за стену он забрался Кавини на спину, встал на плечи. Вытянул руку. Поднял голову и понял, что до края немного не дотягивает.
Подпрыгнуть?
Микан посмотрел вниз.
Кавини стоял на расставленных по краям диска ногах. Видно было, что они дрожат. От напряжения, страха, тяжести.
Микан сунул левый кулак в глиняный откос. Глубже, глубже, ища подобие опоры.
Чуть напружинил ноги и толкнулся телом вверх, старясь закинуть одну ногу на край откоса.
Это почти удалось.
Нога пропахала борозду по краю, Микан, опираясь на левую руку, пихнул себя ногами вперед, вверх.
В итоге он распластался на откосе, дергаясь и извиваясь в липкой груди, стараясь не сползти головой вниз на Кавини, на этот диск, в грязь.
Какой-то миг казалось, что он выберется.
Но руки скользили и скользили не находя опоры и сила тяжести неумолимо тащила его вниз.
Внезапно он почувствовал, что его кто-то схватил за ногу.
У Кавини под маской лицо стало совсем белое. Он то видел, кто там Микана сцапал. Видать кто-то из взрослых. Пропало место и награды не дадут, это как пить дать, ну что ж, лучше так, чем тут подохнуть.
Неизвестная сила тащила Микана вверх, и через пару секунд он уже встал на ноги, весь в грязи и глине.
– Это опасно, мальчик. То, что вы делаете – опасно!
Микан пробурчал что-то неразборчиво, отер лицо и глянул наконец на своего спасителя.
Дитя Глана.
Не та стерва. Парень. Такой же, как та. С белыми курчавыми волосами. Без маски, в относительно чистой одежде.
– Тебе-то что?
Глановец пожал плечами.
– Я проверял объем сброса воды со шлюзов. Есть опасность для вашего убежища. Увидел вас. Как вы спустились. И не увидел, как вы выбрались. Потом сапоги твои полетели.
Юноша взглянул на обувь, сиротливо валяющуюся в грязи, и перевел взгляд на босые ноги Микана.
– Ты обуйся. Тебе же холодно.
Микан и сам так думал. Он подобрал сапоги.
– Вот я и решил помочь, – закончил объяснение глановец.
– А… да. Спасибо, – сказал Микан. – Там еще Кавини. Его надо тоже вытащить.
– Конечно, нужно, – согласился юноша. – У тебя есть веревка или палка?
– А чё не видать, что нет? – огрызнулся Микан.
Глановец внимательно посмотрел на мальчика.
– Да, ты прав. Но у меня тоже ничего нет. А воду начнут скидывать минуты через три. И тогда эта яма наполниться до краев. Твой друг умеет плавать?
– Не знаю, – сказал Микан.
– Есть способ, – сказал парень. – Сними куртку, будешь держать ее. Я спущу тебя вниз, твой друг ухватится тоже за куртку и я вас обоих вытащу.
Взревели сирены, предупреждающие о сбросе воды.
Микан поставил сапоги на землю, путаясь в застежках, стянул через голову куртку. Лег на живот, и пополз снова вниз, к Кавини. Почувствовал, как на его щиколотках замкнулись стальные браслеты.
А вдруг бросит? Посмотрел, кого вытащил и решил, зачем ему с ними возиться? Микан ему еще и нахамил. Он же не знал… Сейчас разожмет руки и все. Водой зальет…
– Цепляйся, – крикнул Микан Кавини. – Есть! Тащи обратно!
В другое время Кавини может быть и не смог бы удержаться за скользкие грязные рукава куртки. Но не тогда, когда выли сирены и эта ткань была единственной преградой, которая отделяла его от смерти. Он выдержал.
Выдержал.
Он. Но не рукав куртки. Микана почти вытянули обратно, когда Кавини улетел вниз вместе с рукавом.
Вокруг уже текли струйки. Они набирали силу, стремясь излиться вниз, в яму. Микан понял, что его может унести потоком воды, встал и, поднимая ноги повыше, отошел от ямы. Успел еще свои сапоги схватить, те тоже видать вообразили себя парусными фрегатами и отправились в путь.
Фрегаты… про них Микан три дня назад узнал на уроке истории. Сказки ясное дело. Но красивые.
Вот бы еще бы уши заткнуть, чтобы не слышать, как Кавини орет.
Глановец спрыгнул в яму.
Сам!
Совсем опсихел!
Вода текла и текла, она еще не наполнила яму до краев, но это только вопрос времени. Хотя и так там Кавини с головой накрыло. Три минуты. Пять. Семь.
Поток стал ослабевать, успокоился. Вода так и не дошла до края, журчала, изливаясь между камнями в реку.
Если Кавини удалось удержаться на поверхности воды, то…. Нет, все равно маску ему всю замочило и цилиндры отказали. Но если вылезет, то может быть можно будет добежать до убежища. У него в маске совсем свежий цилиндрик, и можно дышать по очереди.
Микан заставил себя подойти к краю ямы, заглянуть вниз.
Головы глановца видно не было. Он стоял под водой с поднятыми вверх руками, а в руках сжался Кавини. Маска его была вполне себе сухой.
Вода спадала, вот открылась голова глановца, волосы на ней уже не были белыми, потом плечи, торс.
Затем глановец подкинул Кавини вверх, и мальчик шлепнулся в мягкую грязь. Сел и заревел.
Микан смотрел на глановца. Тот скрестил руки на груди, как-то напрягся и опа – стоял рядом с ними.
Телепортировал? Или прыгнул так быстро, что Микан не успел заметить?
Микан натянул свои сапоги, выдернул из рук Кавини рукав своей куртки, повезло, что не потерялась, мать пришьет, как нечего делать.
– Пойдемте, – сказал, как ни в чем не бывало, парень. Вы, наверное, замерзли. Да и отмыться не помешает.
***
Дверь за его спиной закрылась с тихим шипением. Ровен вдохнул общественный воздух. Да, разница колоссальная. Чем они дышали эти два часа? Кажется, смесь называлась «Горный хрусталь». Даже не верится, что воздух может быть таким. Невесомым. Легким, прозрачным, абсолютно чистым. Он кашлял минут пять, пока легкие привыкали к этой неожиданной роскоши. Да и остальные члены их группы тоже покашливали. Это означало, что все же не всегда в убежище сикки Локана в системе циркулирует «Горный хрусталь». Элитная смесь подана по особому случаю.
Он сделает то, о чем его попросил сикки Локан. Взорвет синтезаторы еды. За это он получит две комнаты в Локановском убежище, медицинскую помощь, вкусную еду и уход.
Дополнительным питанием синдром Рито победить не удалось. Две его девочки умерли вчера. Близнецы. Они пришли в мир вместе и ушли тоже вместе. Две ничего не значащие жизни в этом мире.
Он не нашел лечения. Ни для них, ни для себя. Мару оставила их еще до прилета землян. Сгорела за три декады.
Ему тоже недолго осталось. Мир не пощадил, ни ее, ни девочек, ни его, так с чего он должен заботиться о ком-то еще кроме себя?
Он не собирается загибаться от рака легких на койке общественной больнице. Хотя бы несколько последних декад он проведет в относительном комфорте. Питаясь нормально и дыша воздухом, за который не надо разгребать метровые пласты грязи.
Лично он, Ровен никогда ничего не портил, даже бумажный фантик на улице не бросал, не плюнул ни разу на общественный тротуар. И что? Это помогло ему? Он всегда работал для других, искал лекарство от болезней, но что получил в итоге? Смерть семьи и свою собственную – в очень скором времени.
Теперь ему все равно.
Мариэль и Тинеа умерли, так почему должны жить другие?
Разве ради него, ради них хоть кто-нибудь, когда-нибудь пошевелил хотя бы одним пальцем? Все, что он имеет - он заработал сам. Когда другие шлялись по вечеринкам - он вкалывал. Верил, что сможет принести пользу людям. Миру.
А мир становился все гаже и гаже.
И в этом не было его вины.
Вины его жены, девочек.
Казалось бы прилетели инопланетяне и стараются им помочь, но стало ли лучше? Нет… Ради еды для девочек он активировал стазис-камеры. Хотя одной искусственной жизни было, на его взгляд, более чем достаточно для Дессы. Теперь их восемь. А ему все равно. Все равно. Хоть восемьдесят восемь.
Для него все кончилось. Жизнь, борьба, все. Пусть другие делают, что хотят. Теплая кровать, вкусная еда, воздух, фильмы об иных мирах, инъекции далана – вот и все, что ему осталось. И ради этих нескольких месяцев безбедного существования он сделает то, о чем попросил Локан.
Сикки Локан прав. Есть только здесь и сейчас.
Наследники у Локана есть. И в том, что они существуют, заслуги Ровена неоспоримы.
Сикки Локан долго выбирал мать для своих детей. Тогда-то Ровен ему пригодился первый раз – тестировал без устали претенденток на наличие генетических аномалий. Отбирал тех, чья яйцеклетка была достойной того, чтобы ее оплодотворили элитной спермой. Спермой, замороженной, когда Локану было 17 – на пике физического здоровья человека все 17 лет питавшегося экологически чистой едой и дышавшего свежайшим воздухом.
Такая предусмотрительность увенчалась успехом. У сикки Локана четверо детей. Старший сын, дочь, и двое младших погодков. Отличные дети. Здоровые, воспитанные и образованные. Он не для того их растил, чтобы они горбатились как все на сельскохозяйственных фермах и фабриках по переработке мусора. И это еще если эти фермы будут запущены, а не являются плодом воображения Нийи.
Так-то вот, пусть сикки Фелитан локти кусает, когда у него еще наследники будут, а у сикки Локана они уже есть! И дети Локана должны быть лидерами. Вести дессиан за собой. В идеале для переселения на новую планету. Хотя бы временно. Пока дети Глана не расчищают Дессу, не приводят ее в порядок, не делают то, ради чего их создавали. На деньги Локана. В том числе.
Центр послушания – это требование Локана. Он уже тогда видел на 40 лет вперед, понимал, что нельзя создавать кого-то лучше тебя самого, и не побеспокоиться о контроле над своим творением.
«Интересно, дети Локана тоже имеют центр послушания?» – мысль возникла внезапно. Странная, пугающая мысль.
Это искусственные люди должны были рыться в помойках, расчищать завалы, а не замученные дессиане, которым еду дают по норме, установленной теми, кому было предназначено быть рабами.
Так что Нийя со своими очистителями генетического когда ни Локану, ни его детям не нужна. А нужна ему и им власть.
Власть не отдают. Ее можно только забрать.
Ровену все равно – Локан, его дети, Туранчокс, земляне – пусть делают, что хотят.
Сейчас важно одно – рассовать по синтезирующим установкам взрывчатку. Отлично выделанную, пластичную, практически невесомую взрывчатку.
Локан в установленный час пошлет сигнал, детонирующий пакеты и все, можно сказать, дело сделано.
Ровен получает место в бункере Локана, а Локан получает власть.
и не забывайте оставлять отзывы к книгам или в гостевой. Авторы и переводчики кормятся фидбеком.