Кирк в ярости метался по комнате Линн, он даже пнул парочку ботинок, что попались ему под ноги. Они перелетели через всю комнату, финишировав под кроватью соседки Линн. К счастью, этой девушки вновь не было. Это было не лучшим способом показать себя, тем более, что Линн со своей соседкой еще даже толком не познакомилась. Возможно, это был не лучший способ показать себя и Линн.
– Они не дали мне с ним поговорить! – Кирк начал возмущаться, как только оказался в комнате. Ему нужно было движение. Что-то делать. Действие. Все что угодно!
читать дальше– Я ждал там несколько часов. Они отправили меня на занятия. Как будто я могу сидеть за партой, в то время как Боунса держат взаперти, или как там это теперь называется.
Джим удержался от желания пнуть еще одну пару ботинок.
– Хотя если бы у меня были боевые тренировки – Танасу бы не поздоровилось бы!
– С таким отношением, большая удача, что тебя вообще отсюда не выперли! – сказала Линн.
Кирк шлепнулся на ее кровать.
– А может быть я хочу, чтобы меня выперли? Я не знаю до сих пор, хочу ли я тут быть. Разве человек не считается невиновным, пока его вина не доказана?
Линн присоединилась к нему и принялась массировать ему шею, возвращая ласку, что он дарил ей неделю назад. Кирку казалось, что того дня прошли годы.
– Не делай поспешных выводов, – сказала Линн, переходя к его плечам. Возможно, они хотят задать ему несколько вопросов. Ничего особенного тут нет.
Массаж без сомнения был хорош, но не смог его успокоить. Он снова вскочил на ноги и заметался по комнате.
– Если тут нет ничего такого, они должны были его отпустить. Неужели, они на самом деле думают, что он мог сделать эту операцию?
– Ты не знаешь, о чем они думают, – сказала Линн спокойно. – Ты вообще ничего не знаешь.
Кирк не мог поверить, что слышит это. Он встал, подошел к окну, взглянул вниз на кадетов во дворе.
Он задавался вопросом – кто еще может быть причастен ко всему этому. Если бы они знали что происходит.
– Вероятно, что они ищут козла отпущения. Выдернули первого попавшегося, а осколки заметут под ковер.
– Звездный флот не делает так, – уверенно возразила ему Линн. – Они хотят узнать правду. МакКой может знать больше, чем он рассказал тебе. Как хорошо ты знаешь этого парня? Как ты можешь быть уверен, что он ничего не делал?
– Я просто это знаю, хорошо? Он не мог сделать ничего подобного.
– Может быть, он не думал, что все будет так плохо? – предположила Линн.
Кирк вновь уселся на ее кровать. Он понимал, что нервное напряжение может опять подкинуть его на ноги, но сейчас он нуждался в близости Линн, в легком клубничном аромате ее волос, темной зелени глаз… – пока до него не дошло, что она пытается сказать.
– Как это понимать? – спросил Джим.
– Чтобы там Джексон не сделал – это было преступление. Также, как и Андрос. Даже если ей просто дали пилюли. Теперь она вылетит из Академии. И это правильно, никто не знает, какой непоправимый вред она нанесла своему телу.
– МакКой ничего с ними не делал.
– Возможно, ты прав, – сказала Линн. – Но о какой подпольной клинике ты недавно говорил? Что если эти деятели думали, что делают кадетам одолжение? Помогают им справиться с тренировками? Что, если МакКой пытался помочь? Просто он ошибся.
– Но…
Линн взяла ладони Кирка в свои, переплела пальцы.
– Послушай меня. Я не говорю, что МакКой и есть тот хирург. Но может быть, он знает что-то. Может быть, он все же в теме, только пытается все делать по закону.
– Нет ничего законного в том, чтобы повредить свое тело, только для того, чтобы одолеть этот курс, – сказал Кирк.
– Да, Джексон и Андрос выбрали неверный способ, – согласилась Линн. – Но почему бы не быть другому пути? Почему бы не сделать что-нибудь такое, чтобы стать чуточку сильнее? Немножко умнее? В Федерации есть планеты, где их обитатели могут выдерживать температуру, которая нас бы зажарила. Не так давно на Земле можно было менять свои тела – поднять возможности, стать стройным, более красивым, только из одного тщеславия. В Звездном флоте ожидают, что мы будем лучшими из лучших - так что их мотив даже благороден.
– Не вижу в чем тут благородство, – сказал Кирк. – Это скользкий путь. И подводит к границе, за которой наука создает расу суперменов. Евгеника. Из-за нее было много войн в прошлом.
Линн выпустила его ладони. Теперь ей захотелось сменить место. Она прошлась по комнате в молчании, прежде чем набралась храбрости сказать своему другу то, что думает.
– Не сходи с ума от того, что я скажу. Я думаю, что ты говоришь так, потому что записался в Звездный флот из какой-то прихоти, не в самый лучший твой день.
– Это не совсем правда.
– Знаю, – сказала она, прислоняясь к оконной раме. Она повторяла движения Кирка. Даже когда они вот так ссорились, они были очень похожи друг на друга.
– И еще знаю, – продолжила Линн, – что я мечтала о Звездном флоте всю мою жизнь. Я сдавала экзамены дважды, просто для того, чтобы улучшить вступительные баллы. Я упаковала все свои вещи и была готова стартовать за неделю, до нужного времени. Может быть, МакКой думал, что они делают что-то хорошее. Что они помогают.
– Они не помогли Джексону, – напомнил ей Кирк. – Или Андрос.
– Нет, – согласилась девушка. – Не помогли.
– И что все это значит? – спросил Джим. – Всю мою жизнь я только и слышал, что Академия для самых лучших и умных. Что если ты не самый лучший? Не самый умный? Что, если ты просто достаточно хорош? Разве это значит, что тебе не место в Звездном флоте? Быть просто хорошим не достаточно?
– Я желаю это знать, – сказала Линн.
Кирк ничего не ответил. Он и сам бы хотел знать тоже самое. Он пришел к Линн, надеясь, что она скажет ему что-то такое верное, правильное. Даст ответы. И она помогла. Она смогла сделать так, что ему стало лучше. Но это не решило проблемы.
И это не дало ответ на вопрос, который терзал его – насчет его собственных способностей. Не то чтобы Кирк особо беспокоился о том, чтобы быть мистером совершенство. Его больше беспокоило, что Академия может сделать с ним. Как его изменить. Годен ли он для того, чтобы стать офицером Звездного флота? И хочет ли он этого?
Джиму нужна была ясная голова. День еще не кончился. Внезапно комната Линн показалась ему очень маленькой. Словно он был в заключен в тюремную камеру, да, да камеру, где он будет обречен провести три или четыре года своей жизни. Из которой его освободят только для того, чтобы он оказался в другой тюрьме, пусть и в пустоте космоса.
Что же он наделал, на что подписался?